Орфографическая ошибка в тексте

Послать сообщение об ошибке автору?
Ваш браузер останется на той же странице.

Комментарий для автора (необязательно):

Спасибо! Ваше сообщение будет направленно администратору сайта, для его дальнейшей проверки и при необходимости, внесения изменений в материалы сайта.

Публикации » Ромео чувашской сцены /Николай Григорьев (Чебоксары)

06 мая 2019 г.

Выпуск №8-218/2019Лица

Ромео чувашской сцены /Николай Григорьев (Чебоксары)

Наследник традиций К.С. Станиславского, полученных «из рук» его ученика и своего педагога, народного артиста СССР Василия Орлова, и исполнитель, чье артистическое высказывание всегда звучало свежо и современно. Мастер, свыше десятка лет возглавлявший кафедру актерского мастерства и режиссуры Чувашского государственного института культуры и искусств, и актер с сорока годами насыщенного творческого пути, половина из которых прошла не только на сцене, но и в директорском кресле. Народный артист России и Чувашии Николай Григорьев - это целая глава в театральной летописи Чувашской Республики. Его талант подобен вихрю, стремительно ворвавшемуся в память коллег и зрителей и величаво несущему настоящее, большое искусство.

Обаятельный, статный, невероятно «фактурный» юноша с озорными искрами в глазах и мягким, звучным голосом, таким Николай Данилович появился в Чувашском государственном академическом драматическом театре имени К.В. Иванова после окончания чувашской студии Государственного института театрального искусства имени А.В. Луначарского в 1961 году. Он сразу заставил обратить на себя внимание. Его исполнительский почерк отличали четкость и логика построения драматургической линии, выразительность внешнего рисунка в сочетании с безмерной эмоциональной глубиной. Даже в эпизодических ролях он «отдавал себя» до конца. Подтверждением тому стали его Орсино(«Двенадцатая ночь» У. Шекспира) и Михаил («Мое сердце с тобой» Ю. Чепурина), Айдар(«Айдар» П. Осипова) и Юхван («Земля и девушка» Н. Терентьева), Землемер («Черный хлеб» Н. Ильбекова) и Черкун («Варвары» М. Горького), Иван («Иван и Мадонна» А. Кудрявцева) и Мишка Кошевой («Тихий Дон» М. Шолохова), Тябук («Тудимер» Я. Ухсая) и Тархан Тугай («Когда гаснут звезды» Н. Сидорова).

Темпераментным, внутренне воспламеняющимся предстал молодой актер в образе Ромео в трагедии У. Шекспира «Ромео и Джульетта». Несмотря на то, что это были его первые профессиональные шаги, уже тогда театралы не могли не отметить: в лице Николая Григорьева чувашское искусство обрело достойного хранителя законов русского психологического театра, стремящегося соединить в своем творчестве его лучшие достижения с самобытными национальными мотивами (Николая Даниловича даже стали называть «Ромео чувашской сцены»). Исполнитель наделил героя светлой и необычайно возвышенной душой, «деформирующейся» до неузнаваемости под натиском губительных страстей и сгорающей в огне несчастной любви. Из ветреного, «неоперившегося» юнца, с легкостью увлекающегося представительницами прекрасного пола, каким актер показывал Ромео в начале спектакля, он «вырастал» во взрослого, серьезного мужчину, возвысившись над действительностью и навсегда сбросив беззаботное детство со своих окрепших плеч.

Играл Николай Григорьев так, что его спектакли не могли забыть даже самые искушенные зрители. В процессе развития сценического действа его искусство достигало своей наивысшей ступени: он умел убедить публику, что под наружной оболочкой его героев скрыта напряженная духовная жизнь, динамично выливающаяся в игру всего тела, а простое человеческое слово, окрашенное живой интонацией и произнесенное с большим эмоциональным посылом, гораздо важнее внешних эффектов. Яркий тому пример - Телей в пьесе И. Петровой «На распутье». Образ гордого, непокорного, мужественного вождя племени сувазов, не признающего рабства духа и всем сердцем влюбленного в свободу, был создан актером средствами эпического изображения и воспринимался не только драматургическим центром самого спектакля, но и «сердцевиной» всего народа. В нем, словно в гигантском этническом зеркале, исполнитель попытался отразить лучшие качества целой нации. Телей обладал надежным плечом, на которое можно опереться, мощной внутренней силой, человеческой добротой, отзывчивостью и горячим сердцем, преданно хранящим любовь к прекрасной девушке Илем.

Возможно, оба эти спектакля набирали такую недосягаемую художественную высоту и обретали столь гармоничное ансамблевое звучание еще и потому, что их игровое поле было насквозь пропитано подлинными чувствами исполнителей друг к другу, взаимоподдержкой и пониманием с полуслова (роли Джульетты и Илем исполняла супруга актера, народная артистка России и Чувашии Нина Григорьева). Так что заветный артистический принцип «петелька-крючочек», над которым «бьются» многие партнеры по сцене, был налажен буквально с первых репетиций и в дальнейшем срабатывал бесперебойно.

Иные краски своей артистической палитры Николай Григорьев использовал в образе Володи Ульянова в пьесе Н. Терентьева «Волны бьют о берег». С детства знакомый всем советским гражданам герой был представлен юношей светлого ума и ясных взглядов. Тонко, ненавязчиво раскрывал актер путь становления характера Володи, процесс формирования его обостренного чувства справедливости, отвращения к угнетению человека человеком, унижению его достоинства. Исполнитель разглядел в герое не только будущего революционера, одержимого идеями марксизма, но и живого человека со своим внутренним миром. Он не боялся показать его в минуту слабости, например, когда тот глубоко переживал смерть отца или арест брата. В трактовке образа Володи читалась генеральная мысль произведения: самые высокие устремления выдающихся просветителей и политических деятелей в новых исторических условиях могли иметь продолжение лишь с поисками новых путей служения народу. Эти поиски стали естественной, органичной чертой Володи. Собранным, мужественным, целеустремленным выходил он в финале на крутой берег Волги, прощаясь с Симбирском и друзьями перед отъездом в Казань. В 1971 году за исполнение этой роли Николай Григорьев был удостоен Государственной премии РСФСР им. К.С. Станиславского.

Следующим произведением личной «ленинианы» актера стала пьеса Н. Терентьева «После молнии гром». Воплощенный им образ Владимира Ильича Ленина стал настоящим прорывом не только для него самого, но и для театра в целом. В игре Николая Григорьева ощущались невероятная тактичность, внутреннее благородство в подходе к образу вождя, показанного во всем богатстве человеческой натуры, полноте жизненных устремлений и безграничности духовного мира. Здесь не было ни ложной патетики, ни формальной значительности, все подчинялось сути происходящего, подлинным фактам и достигало уровня художественного обобщения.

Выразительно и свежо и по-своему прозвучала в трактовке Николая Григорьева роль Константина Сатина в пьесе М. Горького «На дне». С одной стороны, его Сатин, как и остальные обитатели ночлежки, был побитым жизнью человеком, кое-как сводящим концы с концами и живущим по принципу «бог даст день - бог даст пищу». С другой, он отличался от своих «товарищей по несчастью» яркостью и широтой натуры, природным талантом и чувством собственного достоинства. Под стать душевным качествам героя был и его внешний облик: движения, не стесненные ни окружением, ни обстоятельствами, пленяли решительностью и размахом, живые глаза то искрились лукавым огоньком, то погружались в задумчивую сосредоточенность. Наделенный философским складом ума, озаренный творческим началом, Сатин единственный из всех глубоко задумался над проповедью Луки и проникся ее содержанием. В его центральном монологе главным стало слово о Правде, заключенной в каждом сильном человеке, - ложь нужна лишь тем, кто слаб душой.

Носителем народной мудрости и нравственности был представлен актером Аким в драме Л.Н. Толстого «Власть тьмы». Невзрачная внешность и косноязычие героя не мешали зрителям разглядеть в нем богатство внутреннего мира, цельность натуры, чистоту душевных устремлений. Твердо, активно, порой даже яростно отстаивал он свои соображения относительно понятий добра и зла, чести и совести, справедливости и порядочности, вызывая у публики чувство веры в человека, в его душевные силы и способность противостоять жестокости мира и позорному малодушию общества, разъедаемого изнутри ядом интрижек, пороков и преступных страстей.

Молодо, смело и дерзко подошел Николай Григорьев к образу Фальстафа в комедии У. Шекспира «Виндзорские проказницы». С первых секунд своего появления на сцене актер завораживал раскованностью поведения, «неутомимой» импровизационностью, ярким проявлением фантазии и богатого воображения. Несмотря на то, что его Фальстаф был толст и неуклюж, нелеп в своих притязаниях и смешон в поступках, он оставался рыцарем жизнелюбия и этим был близок зрителям, которые не могли не покориться неиссякаемому оптимизму, презрению к обывательщине и мещанству, ничем не омраченной вере в светлое «завтра». Во многом благодаря таланту Николая Даниловича в спектакле раскрылись новые стороны зрелищной природы искусства театра, расширились возможности общения с публикой, которой было предложено взглянуть на привычную классику с оригинального, неожиданного ракурса.

Одной из последних работ Николая Григорьева стала роль Отца в драме Н. Угарина «Дом в цветах», которая принесла ему победу на Республиканском конкурсе театрального искусства «Узорчатый занавес» в номинации «Лучшая мужская роль». Здесь, как и в других его образах, зрители получили возможность окунуться в бездонное море исполнительского «я» актера и почувствовать неизмеримую глубину его мастерства.

 

Фото из архива Чувашского драматического театра им. К.В. Иванова
 

Фотогалерея

    

Первоисточник: Журнал "Страстной бульвар" СТД РФ

Мой МирВКонтактеОдноклассники
Система управления контентом
428032, Чебоксары, Президентский бульвар, 9, к. 304, СТД ЧР, а/я 2 главпочтамт
Телефон: 8-8352-62-26-21
Факс: 8-8352-62-26-21
TopList Сводная статистика портала Яндекс.Метрика