Выпуск №10-230/2020, Лица

«От имени дирекции, артистов и всех работников нашего театра поздравляем вас с замечательным юбилеем! Желаем творческого вдохновения и несмолкающих аплодисментов благодарной публики. Пусть вам всегда удается привлекать в свой театральный дом все новых и новых людей и пробуждать в них бурю эмоций!» Теплое видеопоздравление, присланное в Чебоксары из польского города Лигниц несколько лет назад по случаю 95-летия Государственного русского драматического театра, звучит актуально и в нынешнем году. Ведь именно там, в Западной Польше, в труппе Русского театра северной группы войск, постоянным зрителем которого был знаменитый советский военачальник, маршал Константин Константинович Рокоссовский, впервые вышел на профессиональную сцену народный артист России, заслуженный артист Чувашии Алексей Красотин, которому 2 июня исполнилось 100 лет.

Сто лет насыщенной, полной любви и творчества жизни. Более 100 ролей в спектаклях классического и современного репертуара. Свыше сотни поклонников, выстраивавшихся в очередь за билетами на его спектакли. А еще золотая цифра «100», венчающая большой торт на праздничном столе, накрытом для дорогого отца и свекра. Непрерывные звонки, поздравительные телеграммы и букеты от друзей, коллег и почитателей таланта (среди них Владимир Владимирович Путин и Александр Александрович Калягин), которые юбиляр принимает с достоинством и все с той же лучезарной улыбкой, с которой столько раз выходил на поклоны. Алексей Павлович - артист во всем. И даже семья у него артистическая. Его сын, народный артист Чувашии Владимир Алексеевич Красотин, окончил Государственный институт театрального искусства имени А.В. Луначарского (ГИТИС) и с 1978 года играл в Государственном русском драматическом театре Чувашии, а сейчас руководит им на посту главного режиссера. Жена юбиляра, народная артистка Чувашии Тамара Андреевна Красотина, 90-летие со дня рождения которой отметили в республике 6 июня, - легенда этого театра. Она приехала сюда вместе с мужем в 1965 году по рекомендации народного артиста России и Чувашии, звезды отечественного кино Петра Сергеевича Вельяминова, работавшего в то время в Чебоксарах.

Супругов по праву считали настоящей театральной четой - их союз в жизни нередко находил успешное продолжение на сцене. Так было в спектаклях «Характеры» В. Шукшина, «Когда б имел златые горы...» М. Зуева и А. Марина и «Смех лангусты» Дж. Маррелла, где дуэт Красотиных раскрылся с особой полнотой. Уже с первой мизансцены исполнителям удавалось наладить тот особый микроклимат, когда артистическое повествование льется откуда-то из глубины души и выдерживает сокровенный тон до самого финала. Атмосферу тесного творческого единения и крепкого партнерства создавало и то, что на протяжении всего вечера сцена принадлежала только Тамаре Андреевне и Алексею Павловичу, спектакль строился на непрерывном диалоге двух героев - великой французской актрисы Сары Бернар и ее секретаря Жоржа Питу.

Будучи родом из Ярославской области, обучаясь в 1-й Киевской школе пилотов и Иркутской школе авиамехаников, попав на фронт в составе 484-го истребительного авиаполка, встретив Победу в Германии с орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, играя в театрах Ульяновска, Южно-Сахалинска, Тюмени, Магнитогорска, артист никогда не был связан с Чувашией. В этом отношении особенно поражает то, как быстро он влился в чебоксарскую труппу, пусть русскую, но в национальной республике, и стал для здешних зрителей своим. Интересным сценическим опытом можно назвать участие Алексея Павловича в пьесах чувашских авторов. Хотя в Чебоксарах с национальной драматургией в основном работают Чувашский государственный академический драматический театр имени К.В. Иванова и Чувашский государственный театр юного зрителя имени М. Сеспеля, коллектив русского театра тоже неоднократно обращался к произведениям национальной классики, игравшимся в переводе на русский язык.

Величавой, нерушимой скалой выросла на горизонте театрального искусства республики непокорная фигура Айдара в одноименной драме П. Осипова. История роковой любви парня Сендиера и девушки Пинерби, ставшей жертвой наделенного мощной разрушительной силой героя Алексея Красотина, разворачивалась на фоне колоритных зарисовок чувашского быта с языческими обрядами, верованиями, песенным и танцевальным фольклором. Удивительным было то, насколько органично приезжий артист вошел в этот изначально незнакомый ему материал, как тонко и точно прочувствовал душу чуваша. Портрет Айдара был создан хлесткими чертами, словно режущими глаз росчерками пера, рвущими в клочья бумагу. Суровые, «жесткие» черты лица, твердость руки, нередко сжимавшейся в кулак, волевой подбородок и соколиный взгляд из-под угрожающе сдвинутых бровей производили впечатление личности непокорной, несгибаемой, могущественной духовно и физически. Айдар в исполнении Алексея Красотина - скорее, не злодей, как принято трактовать этот образ, а непреклонный борец за свою идею. Верный суровой жизненной правде, он как бы изначально нес в себе предчувствие трагического финала.

Поистине народным характером, художественно убедительным и равновеликим образу целого народа, стал его Чемей в трагедии Я. Ухсая «Тудимер», рассказывающей о событиях в чувашской деревне в Башкирии во время пугачевского восстания. Погрузившись в мотивы древних преданий о славном и храбром атамане, под предводительством которого чуваши не раз поднимались против своих угнетателей, актер мастерски воссоздал на сцене омытые кровью и потом страницы героической борьбы чувашских повстанцев во время крестьянской войны в последней трети XVIII века.

И при всей этой кажущейся простоте и близости к народу - едва уловимый аромат природной интеллигентности, какой-то врожденной аристократичности манер и редкого человеческого обаяния, которым был буквально окутан облик артиста. Многие чебоксарцы старшего поколения не раз видели Алексея Павловича неспешно прогуливающимся по центральной улице города в кожаном плаще и с тросточкой в руке. С восхищением вспоминают его благородное лицо, приветливость взгляда, размеренность жестов. Он выступал носителем не только русской школы игры, чертами которой наполнились Амосов («Да святится имя твое» по «Гранатовому браслету» А.И. Куприна) и Филиберт («Забавный случай» К. Гольдони), Отец («Порог» А. Дударева) и Андрей Андреевич («Юбилей» А.П. Чехова), Судаков («Гнездо глухаря» В. Розова) и Аттилио («Цилиндр» Э. де Филиппо), но и русской культуры вообще. А были еще Живота Цвийович («Доктор философии» Б. Нушича), Барклей Купер («Уступи место завтрашнему дню» П. Дельмара), Владимир Ильич Ленин («Между ливнями» А. Штейна и «Именем революции» М. Шатрова), отмеченный на Всероссийском смотре драматических, музыкальных и детских театров в 1967 году дипломом I степени, и даже опыты в режиссуре.

Отдельный репертуарный пласт юбиляра - роли в комедиях А.Н. Островского, в числе которых Глумов («Бешеные деньги») и Мамаев («На всякого мудреца довольно простоты»), Вышневский («Доходное место») и Большов («Свои люди - сочтемся»), Маргаритов («Поздняя любовь») и многие другие. Сыгранные в присущей Алексею Красотину манере легкого, изящного, непринужденного юмора и отмеченные высоким художественным вкусом, выразительностью пластического рисунка, богатством мимики и речевых интонаций при интенсивности внутреннего развития, все они выросли в цельные, емкие образы, помогающие проникнуть в насыщенный мыслью и чувством мир Человека. Детально передавая жанрово-стилистические особенности материала, актер буквально купался в фонтанирующем остроумными шутками тексте, так что зритель не оставался равнодушным ни к одному его персонажу, всякий раз переживая вместе с ним его чаяния и думы.

Недюжинной эмоциональной наполненностью, психологизмом, широтой и философичностью художественного обобщения, буйством актерской фантазии и виртуозностью исполнительского почерка выделялись его шекспировские герои - Клавдий («Гамлет») и благородный Кассио («Отелло»), пленяющие многоплановостью, объемностью, утонченной поэтикой, неустанными поисками социальной правды, артистическими находками. «Алексей Красотин - актер высшего исполнительского мастерства. Созданные им образы отличаются точностью характеристик, глубоким прочтением содержания, лаконичностью формы», - отзывался об Алексее Павловиче известный театральный критик, первый проректор и профессор Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства Павел Викторович Романов, хорошо знакомый с его работами.

Сразу двух ярких персонажей воплотил Алексей Красотин в чеховской драматургии: в «Дяде Ване» он сначала сыграл обедневшего, разочаровавшегося в жизни и ничего не ждущего от завтрашнего дня приживалу Телегина, а позднее - отставного профессора Серебрякова. В его прочтении Серебряков предстал не только самовлюбленным, брюзжащим, недовольным жизнью эгоцентристом, но и бесконечно несчастным, очень ранимым человеком со своей личной трагедией, ежесекундно тоскующим о прошлом, остро переживающим крушение былых надежд, в чем-то наивный, с горечью осознающий собственное бессилие перед судьбой. Вся его драматургическая линия превращалась в мучительную череду скитаний, конфликтов и потерь с постепенным развенчанием идеалов...

В вековой жизни Алексея Красотина было все: война и победа, города и страны, люди, знакомством с которыми можно гордиться, и, конечно же, театр. К слову, сам Русский драматический театр в Чебоксарах, по сцене которого он с овациями прошел бо́льшую часть своего творческого пути длиною в три незабываемых десятилетия, отметит вековой юбилей лишь через пару лет. Получается, что Алексей Павлович перерос свой театр. Удивительно, символично! И не есть ли в этом то заветное благословение Мельпомены, о котором так отчаянно и неустанно молились актеры античных трагедий, выходя на арену амфитеатра?